В начале XX века Испания жила между былой имперской славой и тревожным ощущением перемен. На троне сидел король Альфонсо XIII — один из самых противоречивых представителей дома Бурбонов, чья личная жизнь порой интересовала публику не меньше, чем политика. На сцене же постепенно загоралась новая звезда — аргентинская артистка Селия Гамес, которую мадридская публика быстро окрестила «перлой Платы».
Их встреча не была прописана в протоколах двора и не значилась ни в одном официальном документе. Но именно из таких случайностей, как их знакомство, складываются истории, которые спустя десятилетия продолжают будоражить воображение и напоминают, что даже король с длинным списком титулов остаётся человеком со слабостями и тайнами, стоящим в одном ряду с другими королями Испании.
Как аргентинская девушка оказалась на сцене Мадрида
Отец Андреса Гутьерреса, человека, чьи воспоминания легли в основу этой истории, оказался свидетелем самого первого выступления Селии Гамес в Испании. Это было в мадридском театре «Павон», только что открывшемся на улице Эмбассадорес. Тогда никто не мог предположить, что этот вечер станет отправной точкой легенды.
Незадолго до этого Селия вместе с отцом ехала поездом в Барселону, чтобы решить вопрос наследства — как это часто бывает «в лучших семьях». В вагоне, среди стука колёс и приглушённых разговоров, она вдруг запела — старые песни и новые мелодии родного Буэнос-Айреса. Рядом с ней случайно оказалась женщина, которую мало кто ожидает встретить в обычном купе, — маркиза де ла Корона.
Маркиза ежегодно устраивала благотворительный фестиваль и в тот раз впервые переносила его в новый театр «Павон». Голос молодой аргентинки поразил её настолько, что тут же последовало предложение: выступить на сцене в Мадриде. Так Селия получила приглашение, о котором многие мечтали годами. На самой же сцене её представлял публике известный тенор Мигель Флета, и с этого момента имя Селии Гамес стало жить своей, отдельной жизнью.
Король в президентской ложе
В президентской ложе того вечера сидели сразу несколько фигур, определявших судьбу страны. Рядом с Альфонсо XIII — его супруга, королева Виктория Евгения, которую в семье называли коротко и по-английски: Эна. Здесь же была и королева-мать Мария Кристина, а также генерал Мигель Примо де Ривера, один из главных политических акторов того времени.
Аргентинские танго и песни, которые исполняла Селия, производили на короля необычайное впечатление. Позднее Испания будет подпевать её мадридским чотисам — «Las taquimecas», «Tabaco y cerillas», «El Pichi», — но уже в тот первый вечер на сцене «Павона» что-то в душе Альфонсо XIII откликнулось на голос молодой артистки. Возможно, это было то самое чувство, когда сцена внезапно становится ближе, чем собственный дворец.
Театр, успех и королевская слабость
После «Павона» дорога Селии в мир испанского театра открылась шире. Друг семьи Гутьерресов, предприниматель и театрал Пепе Кампуа, пригласил её выступать в театре «Ромеа», которым он управлял. Именно там «перла Платы» начала сиять во всю силу. Театр на улице Карретас стал местом паломничества не только обычной публики, но и короля.
Альфонсо XIII приходил в «Ромеа» всякий раз, как только мог. И это «как только мог» случалось часто. Селия пела, мягко растягивая слова: «Siento renacer en mí tu amor, al saber que volverás, na, na, na…» — и король, разумеется, возвращался. Вернулся он и ради другого номера — знаменитого танго «A media luz», которое заставляло его просить повторить его раз за разом, и не только на сцене, но и в более приватной обстановке.
«A media luz» стало первой записанной на пластинку песней Селии. Она уже тогда строго относилась к себе: каждое утро — шведская гимнастика, затем грим, причём припудривать лицо она могла по десять–одиннадцать раз за вечер, меняя костюмы. Это была не просто женская кокетливость, а её способ держать жизнь под контролем там, где слишком многое зависело от капризов публики и вкусов влиятельных мужчин.
Любовь, разочарования и невидимые раны
В личной жизни Селии было мало лёгких страниц. Король использовал её, как и других своих любовниц: охотно дарил внимание, подарки, возможности, но не давал того, что могло бы превратить роман в судьбу. Тем временем карьера продолжалась: Селия выступала в театре «Эслава» на улице Ареналь, деля афишу с Викторией Арготой и Лоло Трильо. Именно тогда она, вероятно, попросила короля помочь ей получить испанское гражданство — родилась-то она в Буэнос-Айресе в 1905 году, а по слухам, возможно, даже раньше.
Помимо короля были и другие мужчины — каждый со своей драмой. Первый жених, Висенте Рей, покончил с собой, будучи ещё очень молодым. Они строили планы на общую жизнь, и его смерть оставила в душе Селии боль, которую она несла много лет. Потом рядом оказался Дарио Лопес, старше её на двадцать лет. Он провёл с ней больше пятнадцати лет, даже приобрёл для неё театр «Эслава», но, по её словам, физической близости между ними так и не было — Дарио был импотентом. Несмотря на это, она не переставала его любить.
Был и ещё один мужчина — Фернандо де Амбоаж, маркиз де Амбоаж, представитель старой аристократии, столь привычной для испанской монархии и мира дворянских титулов. Селия влюбилась, но любовь оборвала Гражданская война: она узнала о его смерти на фронте. Именно благодаря этому маркизу Селия оказалась под защитой Франко в ставке в Саламанке, когда стране было не до театров и аплодисментов.
Бывший фаворит короля, звезда сцены, женщина с десятками поклонников — и при этом человек, который не раз проходил через траур и разочарование. В её биографии всё это соседствовало с завораживающим блеском рампы, напоминая, что театральный свет особенно ярко падает на тех, у кого много теней за спиной.
Монархистка по убеждению
Всё это не мешало Селии оставаться убеждённой монархисткой. В одну из встреч судьба сыграла с королевской семьёй странную шутку: Виктория Евгения, не подозревая о романе мужа с Селией, пришла к артистке в гости — вместе с двумя старшими сыновьями, принцем Астурийским и инфантом доном Хайме, который был глухонемым. Визит прошёл тепло и произвёл в столице неизгладимое впечатление: народ любил и слухи, и красивую картинку.
Сама Селия десятилетиями открыто заявляла о своём монархизме. В 1965 году в журнале «Meridiano» она публикует большой текст под названием «40 лет испанской жизни», где пишет, что ещё в детстве мать много рассказывала ей о королях, а позже она увидела в них именно тех людей, которых представляла — родственников, с которыми не живёшь под одной крышей, но чувствуешь родство и не можешь разорвать связь.
Она говорила, что в Испании есть две манеры существования: «быть потому что так сложилось» и «быть потому что чувствуешь». Себя она относила ко вторым. Монархию она не просто принимала — она её чувствовала.
Последние годы и прощание в Буэнос-Айресе
С возрастом Селия не потеряла ни своего тщательного отношения к внешности, ни любви к детям, хотя сама так и не стала матерью. Она вышла замуж по гражданскому обряду в Париже за журналиста Франсиско Лусьентеса, директора газеты «Informaciones», и ради этого брака отказалась от театральной карьеры. Но и он не смог подарить ей ребёнка. Боль от того, что ей не суждено было стать матерью, она носила в себе до самых последних лет.
С королём её связывали не только чувства, но и подарки. По поручению Альфонсо XIII к ней пришёл маркиз де Виана — пригласить «на чай с королём». С этих встреч началось не только их тайное общение, но и череда щедрых подарков: однажды король вручил ей серьги с жемчугом и бриллиантами. Позднее, во время смутных лет, все украшения были утрачены: их вывезли на яхте «Vita» в Мексику вместе с многими ценностями, конфискованными из частных банковских ячеек в годы Гражданской войны, о которой сегодня можно прочитать как о переломном событии XX века в истории Испании и всей Европы, в том числе и в обзорах, посвящённых войне в Испании.
Был и другой, почти анекдотический эпизод. Однажды Селии подарили сумочку из крокодиловой кожи, доверху набитую фунтами стерлингов. Сначала она решила, что внутри шоколад, и щедро раздарила «конфеты» девушкам из труппы. Лишь когда одна из них пожаловалась, что «шоколад» уж слишком твёрдый и вовсе не тает, выяснилось, что это золото. Но Селия не позволила вернуть ей монеты: великодушие в ней брало верх даже над здравым смыслом.
В восьмидесятые годы, уже прощаясь со сценой, она сумела довести до слёз дона Хуана де Бурбона, отца нынешнего короля Фелипе VI. На сцене театра «Ла Латина» в Мадриде она исполнила пасодобле «El perdón de las flores», посвящённый памяти Альфонсо XIII, написанный в соавторстве с композитором Фернандо Мораледой. В тот вечер граф Барселонский и его супруга, донья Мария де лас Мерседес, лично поблагодарили Селию за её тёплое и нежное прощание с королём, которого многие привыкли видеть лишь через призму скандалов.
Свои последние годы она решила провести в родном Буэнос-Айресе, ближе к семье. Но за океаном её подстерегали не аплодисменты, а одиночество и депрессия, усилившиеся из-за пристрастия к игре в казино Эсторила и Биаррица. В этом она невольно повторяла судьбу другой знаменитой испанской дивы, Беллы Отеро, которая тоже проиграла в «рулетку несчастий» больше, чем могла себе позволить.
К концу 1992 года Селия оказалась в гериатрической клинике Сан Хорхе с диагнозом «пневмония» и провела там почти месяц. Её смерть потрясла тех немногих испанцев, которые прилетели проститься с ней на кладбище Ла Чакарита. Там же, среди теней кипарисов и старых надгробий, покоится и Карлос Гардел, ещё один голос, навсегда связанный с танго и аргентинской меланхолией.
Почему их история до сих пор волнует Испанию
История Альфонсо XIII и Селии Гамес — это не просто очередной роман короля и актрисы. В ней соединяются несколько слоёв испанской жизни: монархия, театр, бурные политические события, Гражданская война и смена эпох. Король, чья судьба была неразрывно связана с кризисами страны, и артистка, которая сделала карьеру благодаря голосу и упорству, но заплатила за это одиночеством и нереализованным материнством.
Время многое стирает, но такие истории остаются. В них можно увидеть не только блеск королевских лож и огни рампы, но и то, как тонка бывает грань между успехом и личной трагедией. Возможно, именно поэтому спустя десятилетия испанцы и те, кто интересуется историей Испании, по-прежнему возвращаются к именам Альфонсо XIII и Селии Гамес — чтобы задать себе вечный вопрос: что важнее, слава или внутренний покой?
Частые вопросы о Альфонсо XIII и Селии Гамес
Кто такая Селия Гамес?
Селия Гамес — аргентинская актриса и певица, звезда испанского музыкального театра первой половины XX века. Она прославилась танго и чотисами, выступала в театрах «Павон», «Ромеа» и «Эслава», стала одним из символов мадридской сцены и известна как одна из самых ярких артисток своего времени.
Были ли отношения Альфонсо XIII и Селии Гамес официальными?
Их отношения никогда не признавались официально, но современники не сомневались в том, что король был ею увлечён. Подарки, частые визиты в театр, встречи с участием приближённых, таких как маркиз де Виана, — всё это составляло хорошо известную, хотя и негласную часть жизни короля.
Почему Селия Гамес так и не стала матерью?
По её собственным словам, обстоятельства сложились так, что она так и не смогла родить ребёнка. Её первые отношения закончились трагедией, последующие союзы — физической невозможностью завести детей. Даже выйдя замуж за журналиста Франсиско Лусьентеса, она не исполнила свою мечту о материнстве и до конца жизни болезненно переживала эту утрату.
